Любимая книга: «Герой нашего времени».
Настольная книга: Словарь Ожегова.
Увлечения: краеведение, ЭКОобразование, спорт (футбол, баскетбол, каратэ), сочинительство, чтение книг, исторические фильмы (особо 1941-1945 г.г.)
Вероисповедание: православие.
Девиз:
1. «То, что справедливо – я люблю! То, что несправедливо – ненавижу!»/
(Дария I, царь персов).
2. «Вера – Богу, служба – Отечеству, честь – никому, только себе!».
Учащийся 10 класса МОУ СОШ №6 г. Волжска РМЭ, выпускник Волжской детской музыкальной школы (аккордеон), воспитанник Волжского детского экологического центра, редактор детско-юношеской газеты «Лесная сорока», помощник лесничего школьного лесничества «Молодой лесник».
За два Олыкъяла спасибо двум братьям
Из истории родного края
Есть в глубинке великой России маленькая, неприметная на первый взгляд деревушка с истинным марийским названием Олыкъял. В переводе на русский язык означает «Луговая деревня» (олык – луг, ял – деревня). Расположена она на стыке двух республик – Марий Эл и Татарстан.
 |
Церковь в селе Никольское Зеленодольского района Республики Татарстан (сейчас церкви нет, она сгорела). |
Легенд о деревне немало. И в каждой из них есть доля правды. Если верить главному сказанию, то основателем этой деревни стал один из двух братьев-скитальцев. Звали его Тишкан. А история такая.
В давние-предавние времена два брата Тишкан и Тришкан, сбежав со своими жёнами от крещения, после долгого мотания по свету облюбовали диковатое, но тихое местечко рядом с быстрой речушкой. Уж больно им глянулась эта земля: рядом – заливные луга, чуть поодаль – густой лес, за речкой – гора… А если залезть на гору, то и до Казани рукой подать!
В давние-предавние времена два брата Тишкан и Тришкан, сбежав со своими жёнами от крещения, после долгого мотания по свету облюбовали диковатое, но тихое местечко рядом с быстрой речушкой. Уж больно им глянулась эта земля: рядом – заливные луга, чуть поодаль – густой лес, за речкой – гора… А если залезть на гору, то и до Казани рукой подать!
 |
Деревня Большие Олыкъялы Волжского района Республики Марий Эл. Дом-музей Прохорова Зинона Филипповича, Героя Советского Союза. |
 |
Аллея Героев. Деревня Большие Олыкъялы Волжского района Республики Марий Эл. Бюст слева: Иванов Валерий Вячеславович, Герой России (погиб в Чечне).Бюст справа: Прохоров Зинон Филиппович, Герой Советского Союза (погиб в Румынии). |
Здесь они и осели. Поселение своё назвали «Олыкъял», что означало «Луговая деревня». Жили, особо не тужили. Рубили лес, занимались охотой, ловили рыбу, выращивали хлеб, растили детей. И жизнь как будто бы пошла на лад! Но однажды в этих краях появился богатый барин и прогнал их с обжитых мест. Тогда братья разделились и стали жить порознь. Тишкан выбрал широкую ровную долину, а Тришкан присмотрел за речкой подножие горы с небольшой полянкой. Теперь их жилища разделяли несколько километров. Видеться стали всё меньше и меньше. Чтобы встретиться, надо было пройти через земли богатого барина, а они боялись его розга.
Свою новую деревню Тишкан снова назвал Олыкъял, а Тришкан нарёк своё пристанище Курык тюр (край горы). Между ними возникла третья деревня – Барин-сола (село барина). Чуть позже по соседству возник татарский аул Уразлы. По истечении многих лет поселения братьев оказались на марийской территории, а барское село и татарский аул – на татарской земле. Потом пришло время и этим селениям дали официальные названия. С учётом легенды и по количеству дворов деревню Тишкана назвали Большие Олыкъялы, а деревню его брата Малые Олыкъялы. Село русского барина назвали его именем – Никольское. Там жили русские. Здесь действовала церковь, работали школа, лавка, пекарня, кузница. В центре села находился трактир. Говорят, мужики с окрестных деревень, играя в карты, засиживались здесь до первых петухов. По воскресеньям в Никольском был знатный базар. Сюда съезжались люди разных национальностей со всяким товаром. Продавали от иголок до лошадей. Это был настоящий праздник! Именно в базарный день женихи высматривали себе невест… Сегодня в селе барина осталось лишь несколько скособоченных изб и маленькая часовенка, построенная недавно Петровым Григорием Кирилловичем – родственником Зинона Прохорова, Героя Советского Союза.
Соседи-татары деревню Олыкъял и по сей день называют «Тишкан аул», то есть деревней Тишкана. А старожилы вспоминают, что в одно время деревню Олыкъял хотели включить в состав Татарии, но Марийская республика такой документ не подписала…
Люди разных вероисповеданий в этих местах издревле живут как братья! Ходят в гости, пьют чай, обмениваются товарами, делятся радостями, помогают друг другу. Вместо полосатых шлагбаумов для разделения границ здесь ещё в былые времена были посажены берёзовые, дубовые, сосновые рощи. Соседствующие с границей дружелюбные жители марийской, русской и татарской деревень очень бережно относятся к этим посадкам. Здесь никогда не рубят деревья, на дрова берут только валёжники. Очень аккуратно заготавливают веники. Кому не лень, собирают грибы, ягоды, шишки для самовара. Встречаются в лесочках люди разной веры, угощают на привале друг друга национальными выпечками, делятся новостями и вспоминают, как когда-то мимо этих рощ шёл на Казань Емельян Пугачёв…
Но ни названием, ни расположением, ни историей возникновения знаменита деревня Олыкъял в этих краях. Она удивительна тем, что здесь родились и выросли два Героя: Герой Советского Союза Зинон Прохоров (11.09.1909-19.09.1944) и Герой России Валерий Иванов (29.11.1975-19.05.1995) – сердцу милые и дорогие мои родственники по линии отца…
Подарок дятла
Рассказ-наблюдение
В деревне возле бабушкиного дома росли два огромных старых тополя-великана. Своим большим ростом и размашистыми ветвями в последнее время они создавали опасность. Как-то непрочные ветки, отломившись с треском, сломали сначала трубу, а потом разорвали электропровода. Не раз по ночам в ветреную погоду длинные лапистые ветви, неистово стуча в окна, наводили настоящий ужас! Да и опавшие листья создавали немало неудобств: постоянно было много мусора! Поэтому ранней весной мы решили спилить ветки: придать, так сказать, деревьям красоту и оградить себя от лишних забот.
Люди разных вероисповеданий в этих местах издревле живут как братья! Ходят в гости, пьют чай, обмениваются товарами, делятся радостями, помогают друг другу. Вместо полосатых шлагбаумов для разделения границ здесь ещё в былые времена были посажены берёзовые, дубовые, сосновые рощи. Соседствующие с границей дружелюбные жители марийской, русской и татарской деревень очень бережно относятся к этим посадкам. Здесь никогда не рубят деревья, на дрова берут только валёжники. Очень аккуратно заготавливают веники. Кому не лень, собирают грибы, ягоды, шишки для самовара. Встречаются в лесочках люди разной веры, угощают на привале друг друга национальными выпечками, делятся новостями и вспоминают, как когда-то мимо этих рощ шёл на Казань Емельян Пугачёв…
Но ни названием, ни расположением, ни историей возникновения знаменита деревня Олыкъял в этих краях. Она удивительна тем, что здесь родились и выросли два Героя: Герой Советского Союза Зинон Прохоров (11.09.1909-19.09.1944) и Герой России Валерий Иванов (29.11.1975-19.05.1995) – сердцу милые и дорогие мои родственники по линии отца…
Подарок дятла
Рассказ-наблюдение
В деревне возле бабушкиного дома росли два огромных старых тополя-великана. Своим большим ростом и размашистыми ветвями в последнее время они создавали опасность. Как-то непрочные ветки, отломившись с треском, сломали сначала трубу, а потом разорвали электропровода. Не раз по ночам в ветреную погоду длинные лапистые ветви, неистово стуча в окна, наводили настоящий ужас! Да и опавшие листья создавали немало неудобств: постоянно было много мусора! Поэтому ранней весной мы решили спилить ветки: придать, так сказать, деревьям красоту и оградить себя от лишних забот.
 |
Вот такое перо обронил дятел, который прилетал к нашему тополю. Я его сохранил! |
«Причёску» тополям мы, конечно, навели. Да вот только перестарались! Один тополь засох на корню. Видать, лишнего спилили! Сколько его подкармливали, всё бесполезно. Теперь же толстенный тополиный ствол с руками-обрубками наводил грусть и жалость. Даже птицы на него не садились…
Ближе к августу от ствола начала колупаться кора. Зашевелились жуки-короеды. И тут появилась первая гостья!
Как-то рано утром за столом возле окна я пил ароматный чай. Кто-то постучал по раме. Я повернулся: за окном никого не было. Отвернулся и продолжал завтракать. Стук повторился ещё раз, потом ещё и ещё… А за окном так никого и не было. Подумал: «Кто-то подшучивает надо мной!». Стучали дальше. Стук был необычным – чётким, коротким, словно выстукивали какую-то мелодию. Хотел остаться безучастным, но любопытство оказалось сильнее меня, и я стал приглядываться по сторонам. Тут-то и заметил «шутника»: на стволе тополя сидела небольшая красивая птица и долбила своим клювом кору дерева. Это был дятел! Он тоже завтракал! А, может, лечил дерево?
Я выбежал. Подкрался ближе. Хотел наблюдать за её повадками. Но дворовая собачка Малыш, подкравшись сзади, вспугнул дивную птицу. Вспорхнув ввысь, дятел сделал круг над моей головой, обронил перо и растворился в горизонте…
Я поднял бесценный подарок. Чёрно-коричнево-сине-белые цвета в лучах яркого солнца сияли глянцем. Невесомость и красота обвораживали своей неповторимостью.
Я сохраню этот дар. Пусть он станет своеобразным талисманом.
А тот дятел прилетал ещё не раз. И не один, а с парой. Мы же с Малышом наблюдали за ними только издали…
Скажите, как его зовут?
Из жизни
На этот вопрос, наверное, многим тут же хочется прокричать: «Бу-ра-ти-но!». Ведь именно таков ответ в известной детской песенке про сказочного героя. Но речь пойдёт не о весёлом Буратино, а о беспомощном птенце неизвестной для меня птицы, обитающей возле деревни Большие Олыкъялы – на родине двух Героев*.
Как-то рано утром за столом возле окна я пил ароматный чай. Кто-то постучал по раме. Я повернулся: за окном никого не было. Отвернулся и продолжал завтракать. Стук повторился ещё раз, потом ещё и ещё… А за окном так никого и не было. Подумал: «Кто-то подшучивает надо мной!». Стучали дальше. Стук был необычным – чётким, коротким, словно выстукивали какую-то мелодию. Хотел остаться безучастным, но любопытство оказалось сильнее меня, и я стал приглядываться по сторонам. Тут-то и заметил «шутника»: на стволе тополя сидела небольшая красивая птица и долбила своим клювом кору дерева. Это был дятел! Он тоже завтракал! А, может, лечил дерево?
Я выбежал. Подкрался ближе. Хотел наблюдать за её повадками. Но дворовая собачка Малыш, подкравшись сзади, вспугнул дивную птицу. Вспорхнув ввысь, дятел сделал круг над моей головой, обронил перо и растворился в горизонте…
Я поднял бесценный подарок. Чёрно-коричнево-сине-белые цвета в лучах яркого солнца сияли глянцем. Невесомость и красота обвораживали своей неповторимостью.
Я сохраню этот дар. Пусть он станет своеобразным талисманом.
А тот дятел прилетал ещё не раз. И не один, а с парой. Мы же с Малышом наблюдали за ними только издали…
Скажите, как его зовут?
Из жизни
На этот вопрос, наверное, многим тут же хочется прокричать: «Бу-ра-ти-но!». Ведь именно таков ответ в известной детской песенке про сказочного героя. Но речь пойдёт не о весёлом Буратино, а о беспомощном птенце неизвестной для меня птицы, обитающей возле деревни Большие Олыкъялы – на родине двух Героев*.
 |
Птенец, которого мы спасали. Как же его зовут? Один из местных охотников назвал его свитчем. |
Издавна эти места славятся богатыми лесами, грибными местами, обширными лугами и изобилием земляники. На близлежащем лугу, названном в народе «Васькин луг», не только трава по пояс, но и вся кромка луга рассыпана ценными ягодами. А цветов там – видимо-невидимо! Если посмотреть сверху, то он, наверное, похож на радужный ковёр персидского царя Дария. На этом лугу есть и свой «сторож» – одно-единственное дерево – разлапистая сосна без возраста. Никто не знает, кто её посадил и сколько ему лет.
То ли луг красив, то ли земляника слаще, то ли дерево милее, то ли лес рядом, но облюбовали этим летом те места птицы неизвестной мне породы.
Сначала их обнаружил папа. Вернувшись домой после сбора ягод, он рассказал мне историю о раненном птенце. Оказывается, на том дереве птичья пара свила гнездо и выкармливала троих птенцов. Один из них – то ли выпал из гнезда, то ли подбили, то ли выкинули как слабого – каким-то образом оказался на земле. Неоперившийся, полудохлый, немощный, голодный и неподвижный. Он лежал под деревом и плачевно пищал. В общем, не жилец! Папа хотел дотронуться, а по возможности положить птенца в гнездо… Но не тут-то было! Довольно крупного размера взрослые птицы совершили самый настоящий боевой налёт! Они стали нападать на папу! Быстро положив рядом с птенцом хлеба, папа удалился восвояси!
Мне стало интересно, и я настоял на том, чтобы папа показал мне это место.
Рассказ папы сходился с действительностью. Увиденное впечатлило и огорчило меня. Я лицезрел неведомое и испытал огромную жалость к немощному. Первое, что пришло в голову, было желание помочь малышке…
Всё лето мы подкрадывались к этим местам. Соорудив на голове нехитрую защиту из веток и листьев лопуха, безмолвно подползали к птенцу. Оставляли небольшие кусочки хлеба, насыпали разные крупы, наливали в ямочку воды. На свой страх и риск минуту-другую рассматривали птенца, оценивали его состояние, а потом в таком же безмолвии отползали обратно. Осмелились даже на съёмку! Но разведчиками, видимо, мы были плохими. Как бы мы ни старались прикрываться, птицы с хищными ликами чуяли нас всегда. Издавая жуткие звуки, они носились в разные стороны. С широкими распахнутыми крыльями они казались нам великанами. Но любопытство всегда брало верх над страхом. Именно оно помогло нам увидеть и узнать много интересного и полезного!
Птенец менялся. Из жалкого существа он превращался в «персону». Чем больше проходило дней, тем больше у него проявлялся хищный образ. Частенько рядом с ним мы находили безжизненных мышей. Значит, родители его подкармливали! Ел ли он наш корм, мы не знаем, но всё, что мы приносили, они пропадали. Но летать он всё равно ещё не мог.
А однажды… А однажды мы его не обнаружили! Все наши поиски были напрасными. Сосна безмолвствовала. Пустое гнездо не придавало признаков жизни. Птиц не было! В это время в этих местах открывался сезон охоты…
В голове ураганом пронеслись миллионы неприятных мыслей. Грусти и печали не было конца! Опустив головы, мы молча возвратились домой.
В тот же день поздно ночью мы поехали в город. Не успели отъехать от деревни, как что-то рядом с машиной зашумело, закружило, захлопало, загулкало. Мы тут же припали к стёклам. Над нами один за другим, словно исполняя какой-то ритуальный танец, кружилось ровно 5 птиц!!! Улетая вперёд, они возвращались обратно. Поднимаясь ввысь, садились на землю. Распрямляя крылья, неслись безмолвно. Сотворив клин, летели прямо перед нами. Казалось, что, как в сказке, нас везли на невидимых верёвках. Всё это повторялось несколько раз.
И только перед соседним селом Карай птицы, шумно поднявшись ввысь, ещё раз покружились над нами и, рванув в сторону леса, растворились в густой темноте. Уже улетая, часто-часто махали крыльями, создавая звуки, очень похожие на: «Спасибо, спасибо, спасибо…».
Примечание. Деревня Большие Олыкъялы Волжского района Республики Марий Эл славится двумя Героями – Герой Советского Союза Зинон Филиппович Прохоров, Герой России Валерий Вячеславович Иванов, сердцу милые мои дорогие родственники по линии отца.
Послесловие
Кто наврал тут? Неизвестно!
Догадайся, друг мой, сам!
Только байка так прелестна –
Пусть мечтается и вам!
У Собора есть душа!
Я был в Москве, я видел город:
Дома, фонтаны, переходы,
Арбат…Васильевский пригорок,
Метро, театры… Вот заводы…
Но вот одно мне впало в душу –
Собор Христова, что наяву…
Сказать об этом я не трушу:
«Поклон дарую Божеству!»
За свою юную жизнь мне удалось побывать в Москве трижды. Первый раз как делегат Кремлёвской ёлки-2006, второй и третий – как победитель Международных конкурсов…
Впервые возникший пред моим взором град первопрестольный изумил меня своей красотою и неповторимостью. Для детей из глубинки столица – символ святости и могущества страны, а люди в ней – братья и сестры. Особо потрясли меня монументальностью, величественностью, строгостью, утончённостью, симметричностью, своим переливом серо-голубого стекла современные здания! Я смотрел на эти высотки и думал: чего-то в них не хватает… Чего-то простого, но нужного и очень важного! Я смотрел и размышлял: отчего же так мне не спокойно? Почему же, глядя на них, я не начинаю тревожиться? Что же я в них ищу?..
Воочию увидев Храм Христа Спасителя, я был сражён его неописуемой святой красотой! Войдя внутрь, я удивился ещё более.
Таинственно и незримо мир и покой парили здесь! Кругом и рядом витал дух святости. Здесь было так хорошо, так спокойно и радостно, так чисто и светло. Забылись мирские проблемы. Душа и тело блаженствовали. В тепле и уюте я безмолвно беседовал с Отцом Небесным. Я открывал ему душу. Молился и молил… Это были минуты покоя…
Перед выходом из Храма купил небольшую икону. Да будет Святой Преподобный Максим Грек моим хранителем…
Покидая соборную площадь, я ещё раз взглянул на Храм. Собор блистал! От его куполов струился золотистый свет… И вдруг с его куполов слетели три белых голубя и понеслись к небесам, неся в глубинку Рассеи-матушки благую людям весть…
В эту минуту меня вдруг осенило: у Собора есть душа! И я понял, вот чего не хватает нашим высоткам! От них веет холодом…
Я нашёл ответ на свой вопрос…
Мой друг великий Махаон
В окно постучали. Вернее, пошаркали по стеклу. Я обернулся. Бабочка! Красивая! В своём краю такую вижу впервые. Ярко жёлтый цвет… Передние крылья с чёрными пятнами… Жилки… Широкая чёрная кромка с жёлтой лунообразной каймой на краях передних крыльев… На задних – «хвостики»!.. Сине-жёлтые пятна… Красно-бурый глазок… Утончённая роскошь! Королевский вид! Аристократ!
Наши глаза встретились. Бабочка затрепетала крылышками, словно прося её впустить. Я открыл окно и освободил ей путь.
Она влетела. Запорхала в знак благодарности и села на подоконник.
– Давай знакомиться, – произнесла незнакомка. И, вытягивая правое крылышко, добавляет:
– Махаон!
«Махаон?.. Махаон… Махаон!» – застучало в висках. – Древняя Греция! Сын бога Асклепия. Внук самого Аполлона. Брат Подалирия...».
– Да, да! Воистину так! – торжествующее подтверждение гостьи навевает на меня ещё больший интерес.
Указательным пальцем дотрагиваюсь до вытянутого крылышка.
– Эй! Осторожно! Мы теперь слишком нежны! – голос напевный, но назидательный.
Мысли в голове продолжились: «Махаон… Знаменитый врачеватель ахейского войска… Оракул Трои… Первый хирург, ведавший таинственное свойство целебных трав… Участник Троянской войны… Жених спартанской царицы Елены Прекрасной...».
Крылья распахнулись. Резво запорхав, бабочка садится на мой нос, пощекотав, вновь опускается на подоконник.
-Верно! Всё верно! – она читает мои мысли и радуется!
«Махаон… Отважный воин. Привел под Трою 30 кораблей и возглавил ополчение... Ранен в бою стрелой Париса…», – добавляю к сказанному и немного грущу.
– Тогда меня спасли! – собеседник отвергает мою печаль.
«Да, но после гибели Париса с войском мисийцев прибыл Эврипил и нанёс Махаону смертельный удар…», – мой голос вновь наполняется унынием.
– Не печалься, друг мой! Ты же признал во мне героя… Я рад! Я безмерно рад! Память, вот что воскрешает ушедших!
«Да, после смерти тело Махаона привезли в Пилос. Поместили в святилище… Ему и ныне поклоняются больные, а его могилка наряжается гирляндами из роз. А ещё…», – успеваю подумать.
– А ещё в 18 веке шведский учёный-натуралист Карл Линней в честь великого Махаона назвал одну из самых красивых бабочек Европы!» – торжествует мой новый друг.
«Верно! И, нужно заметить, он учёл образ воина. Стремительный, легкий, великолепный полёт… Грациозно изогнутые крылья трепещут, и кажется, мчится под дуновением лёгкого ветерка миниатюрный кораблик с цветными парусами…», – уже добавляю я, и мне становится теплее.
– А теперь давай о тебе, – слышится голос под взмах тех самых великолепных крыльев.
Окружённые чёрным ореолом глаза любопытно расширяются и становятся лукавыми.
– Максимус! – вырывается невольно, и этим нечаянно выдаю своё увлечение Древним Римом.
- Ма-аксимус! Великий генерал Максимус! Предполагаемый наследник кесаря Марка Аврелия! Испанец… Землепашец, ставший воином… Воин, ставший генералом… – знания моего гостья глубоки и правдивы.
– Si, – и вновь невольный ответ, но уже на испанском.
– Генерал, ставший рабом… Раб, ставший гладиатором… Гладиатор, спасший империю…, – познания друга совершены!
– ¡Justo, mi amigo! – подтверждаю и сам себе перевожу «Верно, мой друг!» и подставляю ладошку.
Бабочка заползает ко мне на руку. Я приближаю ладонь близко к глазам и смотрю. Она улыбается!
– Ты будешь моим лучшим другом, Максим – милосердный отрок, безмерно любящий своих родителей…
Я слышу о себе приятные слова и добавляю:
– И брат, любящий свою сестру…
– Мальчик, который сажает цветы…
– Особенно розы, – подчёркиваю я.
– Юный футболист, который грезит Испанией…
– И встречей со знаменитым Зиданом, – выдаю свою тайну.
– Христианин, посещающий церкви…
– Соборы и храмы. Я верую в Бога, и наград не ищу... – заверяю далее.
– Ученик, почитающий учителей…
– Мудрых и добрых наставников, – признаюсь в любви к учителям.
– Молодой лесник, который оберегает природу…
– И бабочек тоже! – утешаю друга.
– Я мечтал о таком друге! Ты словно брат мне!.. – в ожидании моего одобрения глаза-бусинки сверлят мой взор. Я киваю в знак согласия. – Пора!.. Я улетаю, но я вернусь!
– Ответь на прощание: как оказался ты в наших краях? И надолго ли, куда? – расставаться совсем не хочется.
– Путешествую… Не печалься, друг мой!! Ты можешь найти меня теперь и в вашем краю! Ты посещаешь озёра Яльчик, Кичиер. Ищи меня там!
Мой друг взмывает в небо, распластав широкие крылья, быстро и уверенно планирует подобно птице. Величественно спускаясь, прощается ещё раз… Пересекает шумную улицу, вычерчивая в воздухе огромную петлю, скрывается в небесах…
«Стоит многих людей один врачеватель искусный:
Вырежет он и стрелу, и рану присыплет лекарством…», - поток свежего воздуха наполняется гомеровским эпосом…
Наблюдая за её дразнящее-спокойным полётом Махаона, я начинаю ожидать лето.
То ли луг красив, то ли земляника слаще, то ли дерево милее, то ли лес рядом, но облюбовали этим летом те места птицы неизвестной мне породы.
Сначала их обнаружил папа. Вернувшись домой после сбора ягод, он рассказал мне историю о раненном птенце. Оказывается, на том дереве птичья пара свила гнездо и выкармливала троих птенцов. Один из них – то ли выпал из гнезда, то ли подбили, то ли выкинули как слабого – каким-то образом оказался на земле. Неоперившийся, полудохлый, немощный, голодный и неподвижный. Он лежал под деревом и плачевно пищал. В общем, не жилец! Папа хотел дотронуться, а по возможности положить птенца в гнездо… Но не тут-то было! Довольно крупного размера взрослые птицы совершили самый настоящий боевой налёт! Они стали нападать на папу! Быстро положив рядом с птенцом хлеба, папа удалился восвояси!
Мне стало интересно, и я настоял на том, чтобы папа показал мне это место.
Рассказ папы сходился с действительностью. Увиденное впечатлило и огорчило меня. Я лицезрел неведомое и испытал огромную жалость к немощному. Первое, что пришло в голову, было желание помочь малышке…
Всё лето мы подкрадывались к этим местам. Соорудив на голове нехитрую защиту из веток и листьев лопуха, безмолвно подползали к птенцу. Оставляли небольшие кусочки хлеба, насыпали разные крупы, наливали в ямочку воды. На свой страх и риск минуту-другую рассматривали птенца, оценивали его состояние, а потом в таком же безмолвии отползали обратно. Осмелились даже на съёмку! Но разведчиками, видимо, мы были плохими. Как бы мы ни старались прикрываться, птицы с хищными ликами чуяли нас всегда. Издавая жуткие звуки, они носились в разные стороны. С широкими распахнутыми крыльями они казались нам великанами. Но любопытство всегда брало верх над страхом. Именно оно помогло нам увидеть и узнать много интересного и полезного!
Птенец менялся. Из жалкого существа он превращался в «персону». Чем больше проходило дней, тем больше у него проявлялся хищный образ. Частенько рядом с ним мы находили безжизненных мышей. Значит, родители его подкармливали! Ел ли он наш корм, мы не знаем, но всё, что мы приносили, они пропадали. Но летать он всё равно ещё не мог.
А однажды… А однажды мы его не обнаружили! Все наши поиски были напрасными. Сосна безмолвствовала. Пустое гнездо не придавало признаков жизни. Птиц не было! В это время в этих местах открывался сезон охоты…
В голове ураганом пронеслись миллионы неприятных мыслей. Грусти и печали не было конца! Опустив головы, мы молча возвратились домой.
В тот же день поздно ночью мы поехали в город. Не успели отъехать от деревни, как что-то рядом с машиной зашумело, закружило, захлопало, загулкало. Мы тут же припали к стёклам. Над нами один за другим, словно исполняя какой-то ритуальный танец, кружилось ровно 5 птиц!!! Улетая вперёд, они возвращались обратно. Поднимаясь ввысь, садились на землю. Распрямляя крылья, неслись безмолвно. Сотворив клин, летели прямо перед нами. Казалось, что, как в сказке, нас везли на невидимых верёвках. Всё это повторялось несколько раз.
И только перед соседним селом Карай птицы, шумно поднявшись ввысь, ещё раз покружились над нами и, рванув в сторону леса, растворились в густой темноте. Уже улетая, часто-часто махали крыльями, создавая звуки, очень похожие на: «Спасибо, спасибо, спасибо…».
Примечание. Деревня Большие Олыкъялы Волжского района Республики Марий Эл славится двумя Героями – Герой Советского Союза Зинон Филиппович Прохоров, Герой России Валерий Вячеславович Иванов, сердцу милые мои дорогие родственники по линии отца.
Говорящий башмак
Плывёт по реке башмак. Весь такой яркий, красочный. Шнуровки бантиком! Да вот беда: расклеился! Вода подошву подпортила!
- Далеко плывёшь? – спрашивает река.
- Брата ищу, - отвечает башмак. – Ты его не видела?
- Нет, не проплывал, - отвечает река.
Берег левый, берег правый спешат на помощь и говорят:
- Птицы тебе подскажут!
- Видели, видели, - защебетали пичужки, - на ноге твоего хозяина! И он тебя ищет! Во-о-он там, у весёлого родничка!
- Поторопись, - говорит ветер, - ато совсем отклеишься! Я подую сильнее, и ты догонишь брата!
Малиябы, земляуки…
Жил-был учёный садовник. Весёлый, милый, славный человек. Просыпался с первыми лучами, ложился в темень. Трудился, не покладая рук. Разводил чудесные сады. Приносил людям радость. Умел радоваться каждой пичужке. А доброте его души не было предела! Всё, что выращивал, раздавал людям. Была у него ещё одна особенность – уж очень он был рассеянный! А ещё точнее – забывчивый…
Пошёл однажды садовник на базар. Купил много-много разных семян. Пришёл домой. Вскопал землю. Сделал лунки. Посеял семена. Полил зёрна. Немного устал... Пока отдыхал, успел забыть, что где посадил!
- Ах-ох-ох! – сказал садовник. – Вскопал землю… Сделал лунки… Полил… А посеял ли я?
Глянул на свою покупку. Э-э-э, много, однако ж! И посеял по лункам ещё раз! Полил. Засыпал землёй…
День прошёл. Другой прошёл… Пробились всходы! Солнце грело, луна освещала, роса поила, ветер убаюкивал... Не по дням, а по часам ростки превращались в растения. Крепкие да здоровые!
Как-то утром вышел садовник в свой сад и ахнул! Грядки светились радужными цветами! Они были чудными! Лепестки одного бутона были синими, красными, жёлтыми. Лепестки другого – оранжевыми, зелёными, голубыми. То тут, то там, сияя фиолетово-розовым блеском, словно царское опахало, распластались по земле листья. Сад благоухал! Щебетали пичужки, жужжали пчёлы, порхали бабочки… Приходили люди и удивлялись. Садовник смотрел и радовался…
А потом настало время собирать урожай. Плоды получились странными, цветы – дивными. В саду учёного разлеглись малиябы, кабатыки, земляуки, капуморы, радикари, а рядом в стройный ряд выстроились гладихризы, геоваси и даже пиастры!
Байка про друга
Предисловие
То ли быль, толь небылица,
Биктимиров наш Антон
Про солдатскую петлицу
Рассказал мне целый том!
Случилось это в аккурат под Новый год. В тот день из Москвы по неотложным делам я жутко спешил попасть на Корсику.
Билетов в «Шереметьево», как назло, не оказалось! Но мне, как человеку военному и важному, нашёлся-таки один загадочный билет на какой-то чартерный рейс! И я оказался на борту таинственного лайнера «Антоний».
Устроившись, хотел было прикорнуть, но милый голос стюардессы: «Уважаемые пассажиры! Мы приветствуем вас на борту воздушного лайнера…» вывел меня из дрёмы.
В общем, тырым-пырым, всё такое и добавляет: «Командир корабля – генерал ВВС Биктимиров Антон Олегович…».
Ушам своим не поверил! Словно обухом по голове: другого такого быть НЕ может! Своего однокашника я не видел, дай Бог памяти, лет эдак 10… Ну, думаю, сегодня нас сам Господь свёл!
Я подозвал стюардессу, передал записку, напросился на встречу…
После наших живописных ахов-охов, Антон поведал мне умопомрачительную историю.
Оказывается, после школы ему удалось удачно поступить в Высшую военную космическую академию. А по её окончании в числе первых был зачислен в авиационно-истребительский полк под кодовым названием «9а». Начав службу в чине лейтенанта, Антон в составе своего полка был «заброшен» на засекреченную военную базу в район Средиземного моря.
Однажды его экипаж, выполняющий спецзадание, был беспощадно обстрелян неопознанным объектом. Самолёт лейтенанта Биктимирова начал пикировать. До взрыва самолёта оставались считанные секунды. Всем, кроме Антона, удалось катапультироваться. Сильнейшей взрывной волной Антон был выброшен на берег крохотного острова…
Остров, как потом выяснил чудом уцелевший лейтенант, оказался необитаемым! Лишь изредка здесь, на белопесчаном пляже, принимали солнечные ванны улыбчивые дельфины. И была у него одна особенность: дивный остров благоухал чудесными ароматами – там лилии цвели… Цветы были необыкновенными – яркими, роскошными… «Остров благородных лилий», – как-то само по себе пришла мысль в голову лейтенанта…
Тем временем на поиски лейтенанта были заброшены все силы российской ВВС, и он был благополучно найден.
Вскоре было выяснено, что затерявшийся в Средиземном море остров не был указан ни на одной карте мира. О нём не знали даже самые разумные исследователи!
Так Антон Биктимиров стал первооткрывателем нового острова, названного затем «Островом благородных лилий».
А за открытие нового острова, за бесперебойную поставку на российский рынок необыкновенных лилий Антону Биктимирову было присвоено сразу же звание генерала ВВС! Теперь на его погонах сверкают здоровенные звёзды. Говорят, здоровее бывают только у командармов!
А ещё говорят, что теперь Россия не летает в Голландию за розами. Нынче в моде лилии с «Острова благородных лилий»!
Байку в честь своей учительницы русского языка и литературы Рожковой Лили Ананиевны в «Год учителя» и в «Год космонавтики» «намудрил» Максим Тимофеев. 16 лет. Волжск, Марий Эл.
Плывёт по реке башмак. Весь такой яркий, красочный. Шнуровки бантиком! Да вот беда: расклеился! Вода подошву подпортила!
- Далеко плывёшь? – спрашивает река.
- Брата ищу, - отвечает башмак. – Ты его не видела?
- Нет, не проплывал, - отвечает река.
Берег левый, берег правый спешат на помощь и говорят:
- Птицы тебе подскажут!
- Видели, видели, - защебетали пичужки, - на ноге твоего хозяина! И он тебя ищет! Во-о-он там, у весёлого родничка!
- Поторопись, - говорит ветер, - ато совсем отклеишься! Я подую сильнее, и ты догонишь брата!
Малиябы, земляуки…
Жил-был учёный садовник. Весёлый, милый, славный человек. Просыпался с первыми лучами, ложился в темень. Трудился, не покладая рук. Разводил чудесные сады. Приносил людям радость. Умел радоваться каждой пичужке. А доброте его души не было предела! Всё, что выращивал, раздавал людям. Была у него ещё одна особенность – уж очень он был рассеянный! А ещё точнее – забывчивый…
Пошёл однажды садовник на базар. Купил много-много разных семян. Пришёл домой. Вскопал землю. Сделал лунки. Посеял семена. Полил зёрна. Немного устал... Пока отдыхал, успел забыть, что где посадил!
- Ах-ох-ох! – сказал садовник. – Вскопал землю… Сделал лунки… Полил… А посеял ли я?
Глянул на свою покупку. Э-э-э, много, однако ж! И посеял по лункам ещё раз! Полил. Засыпал землёй…
День прошёл. Другой прошёл… Пробились всходы! Солнце грело, луна освещала, роса поила, ветер убаюкивал... Не по дням, а по часам ростки превращались в растения. Крепкие да здоровые!
Как-то утром вышел садовник в свой сад и ахнул! Грядки светились радужными цветами! Они были чудными! Лепестки одного бутона были синими, красными, жёлтыми. Лепестки другого – оранжевыми, зелёными, голубыми. То тут, то там, сияя фиолетово-розовым блеском, словно царское опахало, распластались по земле листья. Сад благоухал! Щебетали пичужки, жужжали пчёлы, порхали бабочки… Приходили люди и удивлялись. Садовник смотрел и радовался…
А потом настало время собирать урожай. Плоды получились странными, цветы – дивными. В саду учёного разлеглись малиябы, кабатыки, земляуки, капуморы, радикари, а рядом в стройный ряд выстроились гладихризы, геоваси и даже пиастры!
Байка про друга
Предисловие
То ли быль, толь небылица,
Биктимиров наш Антон
Про солдатскую петлицу
Рассказал мне целый том!
Случилось это в аккурат под Новый год. В тот день из Москвы по неотложным делам я жутко спешил попасть на Корсику.
Билетов в «Шереметьево», как назло, не оказалось! Но мне, как человеку военному и важному, нашёлся-таки один загадочный билет на какой-то чартерный рейс! И я оказался на борту таинственного лайнера «Антоний».
Устроившись, хотел было прикорнуть, но милый голос стюардессы: «Уважаемые пассажиры! Мы приветствуем вас на борту воздушного лайнера…» вывел меня из дрёмы.
В общем, тырым-пырым, всё такое и добавляет: «Командир корабля – генерал ВВС Биктимиров Антон Олегович…».
Ушам своим не поверил! Словно обухом по голове: другого такого быть НЕ может! Своего однокашника я не видел, дай Бог памяти, лет эдак 10… Ну, думаю, сегодня нас сам Господь свёл!
Я подозвал стюардессу, передал записку, напросился на встречу…
После наших живописных ахов-охов, Антон поведал мне умопомрачительную историю.
Оказывается, после школы ему удалось удачно поступить в Высшую военную космическую академию. А по её окончании в числе первых был зачислен в авиационно-истребительский полк под кодовым названием «9а». Начав службу в чине лейтенанта, Антон в составе своего полка был «заброшен» на засекреченную военную базу в район Средиземного моря.
Однажды его экипаж, выполняющий спецзадание, был беспощадно обстрелян неопознанным объектом. Самолёт лейтенанта Биктимирова начал пикировать. До взрыва самолёта оставались считанные секунды. Всем, кроме Антона, удалось катапультироваться. Сильнейшей взрывной волной Антон был выброшен на берег крохотного острова…
Остров, как потом выяснил чудом уцелевший лейтенант, оказался необитаемым! Лишь изредка здесь, на белопесчаном пляже, принимали солнечные ванны улыбчивые дельфины. И была у него одна особенность: дивный остров благоухал чудесными ароматами – там лилии цвели… Цветы были необыкновенными – яркими, роскошными… «Остров благородных лилий», – как-то само по себе пришла мысль в голову лейтенанта…
Тем временем на поиски лейтенанта были заброшены все силы российской ВВС, и он был благополучно найден.
Вскоре было выяснено, что затерявшийся в Средиземном море остров не был указан ни на одной карте мира. О нём не знали даже самые разумные исследователи!
Так Антон Биктимиров стал первооткрывателем нового острова, названного затем «Островом благородных лилий».
А за открытие нового острова, за бесперебойную поставку на российский рынок необыкновенных лилий Антону Биктимирову было присвоено сразу же звание генерала ВВС! Теперь на его погонах сверкают здоровенные звёзды. Говорят, здоровее бывают только у командармов!
А ещё говорят, что теперь Россия не летает в Голландию за розами. Нынче в моде лилии с «Острова благородных лилий»!
Байку в честь своей учительницы русского языка и литературы Рожковой Лили Ананиевны в «Год учителя» и в «Год космонавтики» «намудрил» Максим Тимофеев. 16 лет. Волжск, Марий Эл.
Послесловие
Кто наврал тут? Неизвестно!
Догадайся, друг мой, сам!
Только байка так прелестна –
Пусть мечтается и вам!
У Собора есть душа!
Я был в Москве, я видел город:
Дома, фонтаны, переходы,
Арбат…Васильевский пригорок,
Метро, театры… Вот заводы…
Но вот одно мне впало в душу –
Собор Христова, что наяву…
Сказать об этом я не трушу:
«Поклон дарую Божеству!»
За свою юную жизнь мне удалось побывать в Москве трижды. Первый раз как делегат Кремлёвской ёлки-2006, второй и третий – как победитель Международных конкурсов…
Впервые возникший пред моим взором град первопрестольный изумил меня своей красотою и неповторимостью. Для детей из глубинки столица – символ святости и могущества страны, а люди в ней – братья и сестры. Особо потрясли меня монументальностью, величественностью, строгостью, утончённостью, симметричностью, своим переливом серо-голубого стекла современные здания! Я смотрел на эти высотки и думал: чего-то в них не хватает… Чего-то простого, но нужного и очень важного! Я смотрел и размышлял: отчего же так мне не спокойно? Почему же, глядя на них, я не начинаю тревожиться? Что же я в них ищу?..
Воочию увидев Храм Христа Спасителя, я был сражён его неописуемой святой красотой! Войдя внутрь, я удивился ещё более.
Таинственно и незримо мир и покой парили здесь! Кругом и рядом витал дух святости. Здесь было так хорошо, так спокойно и радостно, так чисто и светло. Забылись мирские проблемы. Душа и тело блаженствовали. В тепле и уюте я безмолвно беседовал с Отцом Небесным. Я открывал ему душу. Молился и молил… Это были минуты покоя…
Перед выходом из Храма купил небольшую икону. Да будет Святой Преподобный Максим Грек моим хранителем…
Покидая соборную площадь, я ещё раз взглянул на Храм. Собор блистал! От его куполов струился золотистый свет… И вдруг с его куполов слетели три белых голубя и понеслись к небесам, неся в глубинку Рассеи-матушки благую людям весть…
В эту минуту меня вдруг осенило: у Собора есть душа! И я понял, вот чего не хватает нашим высоткам! От них веет холодом…
Я нашёл ответ на свой вопрос…
Мой друг великий Махаон
В окно постучали. Вернее, пошаркали по стеклу. Я обернулся. Бабочка! Красивая! В своём краю такую вижу впервые. Ярко жёлтый цвет… Передние крылья с чёрными пятнами… Жилки… Широкая чёрная кромка с жёлтой лунообразной каймой на краях передних крыльев… На задних – «хвостики»!.. Сине-жёлтые пятна… Красно-бурый глазок… Утончённая роскошь! Королевский вид! Аристократ!
Наши глаза встретились. Бабочка затрепетала крылышками, словно прося её впустить. Я открыл окно и освободил ей путь.
Она влетела. Запорхала в знак благодарности и села на подоконник.
– Давай знакомиться, – произнесла незнакомка. И, вытягивая правое крылышко, добавляет:
– Махаон!
«Махаон?.. Махаон… Махаон!» – застучало в висках. – Древняя Греция! Сын бога Асклепия. Внук самого Аполлона. Брат Подалирия...».
– Да, да! Воистину так! – торжествующее подтверждение гостьи навевает на меня ещё больший интерес.
Указательным пальцем дотрагиваюсь до вытянутого крылышка.
– Эй! Осторожно! Мы теперь слишком нежны! – голос напевный, но назидательный.
Мысли в голове продолжились: «Махаон… Знаменитый врачеватель ахейского войска… Оракул Трои… Первый хирург, ведавший таинственное свойство целебных трав… Участник Троянской войны… Жених спартанской царицы Елены Прекрасной...».
Крылья распахнулись. Резво запорхав, бабочка садится на мой нос, пощекотав, вновь опускается на подоконник.
-Верно! Всё верно! – она читает мои мысли и радуется!
«Махаон… Отважный воин. Привел под Трою 30 кораблей и возглавил ополчение... Ранен в бою стрелой Париса…», – добавляю к сказанному и немного грущу.
– Тогда меня спасли! – собеседник отвергает мою печаль.
«Да, но после гибели Париса с войском мисийцев прибыл Эврипил и нанёс Махаону смертельный удар…», – мой голос вновь наполняется унынием.
– Не печалься, друг мой! Ты же признал во мне героя… Я рад! Я безмерно рад! Память, вот что воскрешает ушедших!
«Да, после смерти тело Махаона привезли в Пилос. Поместили в святилище… Ему и ныне поклоняются больные, а его могилка наряжается гирляндами из роз. А ещё…», – успеваю подумать.
– А ещё в 18 веке шведский учёный-натуралист Карл Линней в честь великого Махаона назвал одну из самых красивых бабочек Европы!» – торжествует мой новый друг.
«Верно! И, нужно заметить, он учёл образ воина. Стремительный, легкий, великолепный полёт… Грациозно изогнутые крылья трепещут, и кажется, мчится под дуновением лёгкого ветерка миниатюрный кораблик с цветными парусами…», – уже добавляю я, и мне становится теплее.
– А теперь давай о тебе, – слышится голос под взмах тех самых великолепных крыльев.
Окружённые чёрным ореолом глаза любопытно расширяются и становятся лукавыми.
– Максимус! – вырывается невольно, и этим нечаянно выдаю своё увлечение Древним Римом.
- Ма-аксимус! Великий генерал Максимус! Предполагаемый наследник кесаря Марка Аврелия! Испанец… Землепашец, ставший воином… Воин, ставший генералом… – знания моего гостья глубоки и правдивы.
– Si, – и вновь невольный ответ, но уже на испанском.
– Генерал, ставший рабом… Раб, ставший гладиатором… Гладиатор, спасший империю…, – познания друга совершены!
– ¡Justo, mi amigo! – подтверждаю и сам себе перевожу «Верно, мой друг!» и подставляю ладошку.
Бабочка заползает ко мне на руку. Я приближаю ладонь близко к глазам и смотрю. Она улыбается!
– Ты будешь моим лучшим другом, Максим – милосердный отрок, безмерно любящий своих родителей…
Я слышу о себе приятные слова и добавляю:
– И брат, любящий свою сестру…
– Мальчик, который сажает цветы…
– Особенно розы, – подчёркиваю я.
– Юный футболист, который грезит Испанией…
– И встречей со знаменитым Зиданом, – выдаю свою тайну.
– Христианин, посещающий церкви…
– Соборы и храмы. Я верую в Бога, и наград не ищу... – заверяю далее.
– Ученик, почитающий учителей…
– Мудрых и добрых наставников, – признаюсь в любви к учителям.
– Молодой лесник, который оберегает природу…
– И бабочек тоже! – утешаю друга.
– Я мечтал о таком друге! Ты словно брат мне!.. – в ожидании моего одобрения глаза-бусинки сверлят мой взор. Я киваю в знак согласия. – Пора!.. Я улетаю, но я вернусь!
– Ответь на прощание: как оказался ты в наших краях? И надолго ли, куда? – расставаться совсем не хочется.
– Путешествую… Не печалься, друг мой!! Ты можешь найти меня теперь и в вашем краю! Ты посещаешь озёра Яльчик, Кичиер. Ищи меня там!
Мой друг взмывает в небо, распластав широкие крылья, быстро и уверенно планирует подобно птице. Величественно спускаясь, прощается ещё раз… Пересекает шумную улицу, вычерчивая в воздухе огромную петлю, скрывается в небесах…
«Стоит многих людей один врачеватель искусный:
Вырежет он и стрелу, и рану присыплет лекарством…», - поток свежего воздуха наполняется гомеровским эпосом…
Наблюдая за её дразнящее-спокойным полётом Махаона, я начинаю ожидать лето.
Серебряный Зильбер
- Да заткнись ты, ржа несчастная! Стонет и стонет! Каждую ночь скулит! Достал уже! Застынь! Дай поспать! - четырёхпалой отточенной ручкой заносчивая Алюминька больно тыкнула Зильбера в бок и пихнула его в угол ящика.
- Да заткнись ты, ржа несчастная! Стонет и стонет! Каждую ночь скулит! Достал уже! Застынь! Дай поспать! - четырёхпалой отточенной ручкой заносчивая Алюминька больно тыкнула Зильбера в бок и пихнула его в угол ящика.
 |
Мой дед по линии матери – Ермаков Александр Михайлович. Берлин, 1947 год. |
Зильбер опрокинулся ничком и мучительно застонал: старые раны заныли ещё больше. А Алюминька в это время продолжила свои нападки:
- У-у-у, фриц фашистский, калека недобитая! Твоё место на свалке, а не в ложечном ряду! Прусак кёнигсбергский!
- Сударыня, прикажите своему язычку стихнуть малость! Вы уже давно заслужили известность хладнокровной низостью своей души! – поддерживая друга, возмущённо произнёс Мельхиорыч. – Вам, я гляжу, ничего в этом мире не нравится!
- Ой, тебя не спросили, жалкий сплав! Заступник нашёлся! Подсобник немчурный! – досталось и соседу Зильбера.
- Да в конце-то концов, сколько можно терпеть нападки этой истерички? – отозвался с правого угла Десерткин. – Выставить нужно вон отсюда её!
- Молчи, толстобрюхий! Сладкоежкам слово не давали! Твоё дело расчищать стол! – Алюминька брызнула очередной злостью.
- Неужели так трудно быть благодушной, тактичной, жалостливой? Неужели нельзя жить без злобы?– тихо спросила Бай-хо и добавила. – Отпусти зло, придёт добро.
- Ха-ха-ха, смотрите, ангелочек выискался! Цыц, мелочь пузатая! Набери в рот свой чай! – яда у Алюминьки хватало всем.
От гнетущей перепалки все тяжело вздохнули и смолкли.
Алюминька, воспользовавшись моментом, продолжила:
- А что вы все за этого убогого заступаетесь? Посмотрите на своего Зильбера! От ненужности людям он весь почернел. Все о нём давным-давно забыли! Того гляди, скоро выкинут на помойку и забудут, как звали!
- Дорогой друг, не обращай внимания на её мерзкое невежество, – обратился к Зильберу Мельхиорыч, – сама не ведает, что творит! Расскажи лучше о своём боевом пути. В сказе и время скоротаем…
- Ой, уже сто раз вспоминал и жужжал! – не унималась Алюминька. – Подумаешь, воевал! Подумаешь, кого-то спас, был ранен… Всё равно он фриц фашистский, прусак кёнигсбергский! Никогда ему русским не стать!.. Как, впрочем, и вам!
- Помолчи, меловая! Иначе я тебя сейчас в бараний рог согну! – предупредил Десерткин злыдню и тут же обратился к старому солдату. – И, правда, Зильбер, расскажи, как ты в 45-ом Михалыча от верной смерти спас?
Алюминька съёжилась. Она и вправду побаивалась Десерткина: этот не только скажет, но ещё и сделает. Вспоминай потом, какой утончённости ты была? И замолкла.
- Спасибо, ребята! – поблагодарил Зильбер, превозмогая боль. – Расскажу! Обязательно расскажу. Только не сегодня. Другой раз. Светает… Люди просыпаются…
В кухонном ящике в залежалой коробке очередной раз ссорились алюминиевая вилка и серебряные ложки…
Настало утро. На кухне появились хозяева.
- Сынок, завтра праздник, и я хочу сделать тебе очень важный подарок, – сказала мама кареглазому пострелу и достала из ящика коробку.
Малыш замер. Глаза засияли радостным блеском. Но, увидев протёртый бархат старинной коробки, удивился и немного поник.
- А эта как здесь оказалась? – увидев в коробке алюминиевую вилку, хозяйка удивилась. – Чудно! Как же она сюда попала?
Вилку вытащили. Положили к ненужным вещам.
- Смотри, – поглаживая коробку, сказала мама. – Это самые дорогие, самые ценные вещи нашей семьи. Теперь ты за них будешь в ответе!
В коробке лежали потускневшие от времени столовые приборы: две большие, одна десертная и одна чайная ложки. На мальчика это навеяло грусть. «И в чём же их ценность?» – огорчённо подумал он и вопросительно посмотрел на маму.
- Это ложки твоего деда. Они тоже воевали, – пояснила мама.
- Расскажешь? – глаза мальчика заискрились любопытством.
Мама кивнула в знак согласия и вновь погладила коробку.
- Это было давно. Весна 1945 года обещала быть тёплой. Освобождая города и сёла, наши войска двигались на запад. Впереди лежал город-крепость Кенигсберг – важнейший опорный пункт немецкой обороны. Гарнизон располагал огромным запасом продовольствия, вооружения и боеприпасов. Зная, что проигрывают войну, немцы палили беспощадно. Но всё равно оказались зажатой в этом городе. Отступать было некуда, и они дрались ещё большим ожесточением. Трудно приходилось советским солдатам и офицерам. Никто не знал ни минуты отдыха. Только безмерная выносливость и самоотверженная храбрость помогли выстоять им в этом неравном бою. Особо смертельными были схватки на подступах к Королевскому замку. Много ребят тогда полегло! Тот бой едва не стал последним для твоего деда. Пуля матёрого снайпера летела прямо в его сердце. Уже падая, дед успел срезать фрица длинной очередью. И если бы не эта ложка, – мама взяла на одну из ложек и прижала её к своей груди, – не было бы сегодня, сынок, ни меня, ни тебя…
- Как же ложка могла спасти дедушку? Она же не человек и не оружие! – усмехнулся мальчик.
- А ты дальше слушай, – сказала мама. – До этого выстрела группе деда командование поручило разведать Королевский замок. Сибиряк Мельхиоров, москвич Десерткин, девчушка из далёкого узбекского кишлака радистка Бай-хо и твой дед – Александр Михайлович, едва успели доползти до главного входа замка, как где-то рядом раздался оглушительный взрыв. Очнувшись, дед понял: осколком ранило всех. Взрывы продолжались. Мешкать было нельзя! Превозмогая сильную боль, твой дед стал перетаскивать своих солдат в ближайшее полуразвалившееся здание. Ему удалось спасти всех!
- Ну, а что про ложку-то? – не унимался сын.
- Полуразвалившимся зданием оказался магазин столовых приборов. На полу россыпью лежали ложки: разные – большие, маленькие… Перевязав раны и немного передохнув, разведчики двинулись дальше. Уже уходя, они решили взять с собой по ложке – как память о военной дороге. Одну ложку дед положил в левый нагрудной карман. Покидая здания, солдаты снова попали под обстрел! Удар по левому плечу, скрежещущий звук металла и деда сбросило… Очнулся в лазарете. Рядом стояли Мельхиоров, Десерткин, Бай-хо. «Михалыч, тебе удалось сразить того снайпера! Немцы выбросили белый флаг! Над главной башней Королевского замка поднято Красное Знамя! Каждый участник штурма получит медаль «За взятие Кенигсберга»! – сообщил Мельхиоров. «А тебя спасла ложка. Если бы не она, пуля попала бы тебе в сердце», – добавил Десерткин. «Командир, прими подарок! – Бай-хо достала из кармана маленькую ложечку и вручила ему. – Ты спас нас от верной смерти! Рахмат!». Мельхиоров и Десерткин последовали её примеру. «Бери, бери! И выздоравливай! Встретимся в Берлине!» – махнули разведчики на прощание и исчезли. Рассматривая ложки, дед невольно улыбнулся. «Каждый выбрал по себе, – подумал он. – Десерткин, любитель сладкого, взял десертную ложку, маленькая Бай-хо, знаток чайной традиции, – чайную, ну а сильный и смелый Мельхиоров – большую, столовую… Я сохраню их, ребята!».
Мальчик вертел ложки, подолгу рассматривал. На черпале одной он увидел глубокую впадину.
- Это Зильбер, – сказала мама. – Это он спас дедушку.
- Зильбер? Разве у ложек бывают имена? И почему именно Зильбер? – удивился сын.
- Зильбер – значит серебряный. Это немецкое слово. Ложки оказались серебряными, поэтому свою ложку дед называл так. А это вот Мельхиорыч, рядом Десерткин, та маленькая – Бай-хо. Так звали его боевых друзей. Они погибли под Берлином, – на глазах матери выступили слёзы…
- Мам, а можно я их почищу? Ты только подскажи, как?
Женщина улыбнулась, одобрительно кивнула. Вытащила из той же коробки небольшой мешочек с порошком, кусочек мягкой тряпочки и указала взглядом.
Паренёк начищал долго, с особым усердием, бережливо. Что-то говорил, гладил, рассматривал и снова чистил…
Ложки засияли, заиграли ясным бликом, словно помолодели, подтянулись и надели парадные мундиры.
- Мам, а можно я не буду называть эту ложку Зильбером? Я назову её Серебринушкой! Дедушка ведь не обидится? И я хотел бы пользоваться ими каждый день! Можно я их положу на самое видное место?
- Можно, сынок, дедушка не обидится! Он будет очень-очень рад!
В этом доме о старом солдате было принято говорить как о живом, хоть внук, к своему огорчению, знал своего деда только по фотографиям…
- Мам, а эту-то куда? – малыш потряс алюминиевой вилкой.
- В ящик и в сарайку! Может, когда-нибудь пригодится!
Алюминька запричитала, пустила слезу. Стала требовать этого не делать, просила прощения за своё дурное поведение, сулила впредь не быть вредоносной. Но люди не понимали вилочного языка. Они готовились к долгожданному празднику. Наступал Великий День Победы…
Шуточные двустрочья или Весёлые дразнилки
Вот тебя назвали Олей,
А могли назвать и Полей!
**
Позову с собой Алину
Собирать в саду малину!
**
Вокруг доброй, милой Насти
Кипят бешеные страсти!
**
Назвалась ты мне Кариной,
Оказалась же Ириной!
**
Будет наша Катерина,
Знаменитая, как Рина! (актриса Рина Зелёная).
**
Лена станет стюардессой
И увидит всю Одессу!
**
Визу выдаст Палестина,
Когда вырастет Кристина!
**
Благородна Ксения
Как мадам «Есения»!
**
«Анна – грозная царица!» -
Тихо молвит половица!
**
Торжествует друг Евгений!
Всеми признанный наш гений!
**
Позабыл мой друг Альберт
Дома красочный мольберт!
**
У меня здесь – друг Антон,
А в деревне друг – Платон!
**
На Никите шляпа «Рузик»
Не укусит его Тузик!
**
А наш Вова Соколов
Проживёт жизнь без долгов!
**
Дорогой мой Селифан,
Купи жинке сарафан!
**
Не сердись ты, Селифан!
Будешь синь, как баклажан!
**
Наш соседский Прошка
Совсем ещё крошка!
**
Бородатый дед Егор,
Крючковат ты как багор!
**
Милый дедушка Иван,
Опорожни-ка диван!
**
Перепахал наш огород
Подслеповатый старый крот!
**
Вот жадюга Опанас!
Снова всё себе припас!
**
Коля, Коля, Николай,
Не собака – ты! Не лай!
**
После смены тётя Люда
Съест пуд каши без труда!
- У-у-у, фриц фашистский, калека недобитая! Твоё место на свалке, а не в ложечном ряду! Прусак кёнигсбергский!
- Сударыня, прикажите своему язычку стихнуть малость! Вы уже давно заслужили известность хладнокровной низостью своей души! – поддерживая друга, возмущённо произнёс Мельхиорыч. – Вам, я гляжу, ничего в этом мире не нравится!
- Ой, тебя не спросили, жалкий сплав! Заступник нашёлся! Подсобник немчурный! – досталось и соседу Зильбера.
- Да в конце-то концов, сколько можно терпеть нападки этой истерички? – отозвался с правого угла Десерткин. – Выставить нужно вон отсюда её!
- Молчи, толстобрюхий! Сладкоежкам слово не давали! Твоё дело расчищать стол! – Алюминька брызнула очередной злостью.
- Неужели так трудно быть благодушной, тактичной, жалостливой? Неужели нельзя жить без злобы?– тихо спросила Бай-хо и добавила. – Отпусти зло, придёт добро.
- Ха-ха-ха, смотрите, ангелочек выискался! Цыц, мелочь пузатая! Набери в рот свой чай! – яда у Алюминьки хватало всем.
От гнетущей перепалки все тяжело вздохнули и смолкли.
Алюминька, воспользовавшись моментом, продолжила:
- А что вы все за этого убогого заступаетесь? Посмотрите на своего Зильбера! От ненужности людям он весь почернел. Все о нём давным-давно забыли! Того гляди, скоро выкинут на помойку и забудут, как звали!
- Дорогой друг, не обращай внимания на её мерзкое невежество, – обратился к Зильберу Мельхиорыч, – сама не ведает, что творит! Расскажи лучше о своём боевом пути. В сказе и время скоротаем…
- Ой, уже сто раз вспоминал и жужжал! – не унималась Алюминька. – Подумаешь, воевал! Подумаешь, кого-то спас, был ранен… Всё равно он фриц фашистский, прусак кёнигсбергский! Никогда ему русским не стать!.. Как, впрочем, и вам!
- Помолчи, меловая! Иначе я тебя сейчас в бараний рог согну! – предупредил Десерткин злыдню и тут же обратился к старому солдату. – И, правда, Зильбер, расскажи, как ты в 45-ом Михалыча от верной смерти спас?
Алюминька съёжилась. Она и вправду побаивалась Десерткина: этот не только скажет, но ещё и сделает. Вспоминай потом, какой утончённости ты была? И замолкла.
- Спасибо, ребята! – поблагодарил Зильбер, превозмогая боль. – Расскажу! Обязательно расскажу. Только не сегодня. Другой раз. Светает… Люди просыпаются…
В кухонном ящике в залежалой коробке очередной раз ссорились алюминиевая вилка и серебряные ложки…
Настало утро. На кухне появились хозяева.
- Сынок, завтра праздник, и я хочу сделать тебе очень важный подарок, – сказала мама кареглазому пострелу и достала из ящика коробку.
Малыш замер. Глаза засияли радостным блеском. Но, увидев протёртый бархат старинной коробки, удивился и немного поник.
- А эта как здесь оказалась? – увидев в коробке алюминиевую вилку, хозяйка удивилась. – Чудно! Как же она сюда попала?
Вилку вытащили. Положили к ненужным вещам.
- Смотри, – поглаживая коробку, сказала мама. – Это самые дорогие, самые ценные вещи нашей семьи. Теперь ты за них будешь в ответе!
В коробке лежали потускневшие от времени столовые приборы: две большие, одна десертная и одна чайная ложки. На мальчика это навеяло грусть. «И в чём же их ценность?» – огорчённо подумал он и вопросительно посмотрел на маму.
- Это ложки твоего деда. Они тоже воевали, – пояснила мама.
- Расскажешь? – глаза мальчика заискрились любопытством.
Мама кивнула в знак согласия и вновь погладила коробку.
- Это было давно. Весна 1945 года обещала быть тёплой. Освобождая города и сёла, наши войска двигались на запад. Впереди лежал город-крепость Кенигсберг – важнейший опорный пункт немецкой обороны. Гарнизон располагал огромным запасом продовольствия, вооружения и боеприпасов. Зная, что проигрывают войну, немцы палили беспощадно. Но всё равно оказались зажатой в этом городе. Отступать было некуда, и они дрались ещё большим ожесточением. Трудно приходилось советским солдатам и офицерам. Никто не знал ни минуты отдыха. Только безмерная выносливость и самоотверженная храбрость помогли выстоять им в этом неравном бою. Особо смертельными были схватки на подступах к Королевскому замку. Много ребят тогда полегло! Тот бой едва не стал последним для твоего деда. Пуля матёрого снайпера летела прямо в его сердце. Уже падая, дед успел срезать фрица длинной очередью. И если бы не эта ложка, – мама взяла на одну из ложек и прижала её к своей груди, – не было бы сегодня, сынок, ни меня, ни тебя…
- Как же ложка могла спасти дедушку? Она же не человек и не оружие! – усмехнулся мальчик.
- А ты дальше слушай, – сказала мама. – До этого выстрела группе деда командование поручило разведать Королевский замок. Сибиряк Мельхиоров, москвич Десерткин, девчушка из далёкого узбекского кишлака радистка Бай-хо и твой дед – Александр Михайлович, едва успели доползти до главного входа замка, как где-то рядом раздался оглушительный взрыв. Очнувшись, дед понял: осколком ранило всех. Взрывы продолжались. Мешкать было нельзя! Превозмогая сильную боль, твой дед стал перетаскивать своих солдат в ближайшее полуразвалившееся здание. Ему удалось спасти всех!
- Ну, а что про ложку-то? – не унимался сын.
- Полуразвалившимся зданием оказался магазин столовых приборов. На полу россыпью лежали ложки: разные – большие, маленькие… Перевязав раны и немного передохнув, разведчики двинулись дальше. Уже уходя, они решили взять с собой по ложке – как память о военной дороге. Одну ложку дед положил в левый нагрудной карман. Покидая здания, солдаты снова попали под обстрел! Удар по левому плечу, скрежещущий звук металла и деда сбросило… Очнулся в лазарете. Рядом стояли Мельхиоров, Десерткин, Бай-хо. «Михалыч, тебе удалось сразить того снайпера! Немцы выбросили белый флаг! Над главной башней Королевского замка поднято Красное Знамя! Каждый участник штурма получит медаль «За взятие Кенигсберга»! – сообщил Мельхиоров. «А тебя спасла ложка. Если бы не она, пуля попала бы тебе в сердце», – добавил Десерткин. «Командир, прими подарок! – Бай-хо достала из кармана маленькую ложечку и вручила ему. – Ты спас нас от верной смерти! Рахмат!». Мельхиоров и Десерткин последовали её примеру. «Бери, бери! И выздоравливай! Встретимся в Берлине!» – махнули разведчики на прощание и исчезли. Рассматривая ложки, дед невольно улыбнулся. «Каждый выбрал по себе, – подумал он. – Десерткин, любитель сладкого, взял десертную ложку, маленькая Бай-хо, знаток чайной традиции, – чайную, ну а сильный и смелый Мельхиоров – большую, столовую… Я сохраню их, ребята!».
Мальчик вертел ложки, подолгу рассматривал. На черпале одной он увидел глубокую впадину.
- Это Зильбер, – сказала мама. – Это он спас дедушку.
- Зильбер? Разве у ложек бывают имена? И почему именно Зильбер? – удивился сын.
- Зильбер – значит серебряный. Это немецкое слово. Ложки оказались серебряными, поэтому свою ложку дед называл так. А это вот Мельхиорыч, рядом Десерткин, та маленькая – Бай-хо. Так звали его боевых друзей. Они погибли под Берлином, – на глазах матери выступили слёзы…
- Мам, а можно я их почищу? Ты только подскажи, как?
Женщина улыбнулась, одобрительно кивнула. Вытащила из той же коробки небольшой мешочек с порошком, кусочек мягкой тряпочки и указала взглядом.
Паренёк начищал долго, с особым усердием, бережливо. Что-то говорил, гладил, рассматривал и снова чистил…
Ложки засияли, заиграли ясным бликом, словно помолодели, подтянулись и надели парадные мундиры.
- Мам, а можно я не буду называть эту ложку Зильбером? Я назову её Серебринушкой! Дедушка ведь не обидится? И я хотел бы пользоваться ими каждый день! Можно я их положу на самое видное место?
- Можно, сынок, дедушка не обидится! Он будет очень-очень рад!
В этом доме о старом солдате было принято говорить как о живом, хоть внук, к своему огорчению, знал своего деда только по фотографиям…
- Мам, а эту-то куда? – малыш потряс алюминиевой вилкой.
- В ящик и в сарайку! Может, когда-нибудь пригодится!
Алюминька запричитала, пустила слезу. Стала требовать этого не делать, просила прощения за своё дурное поведение, сулила впредь не быть вредоносной. Но люди не понимали вилочного языка. Они готовились к долгожданному празднику. Наступал Великий День Победы…
Шуточные двустрочья или Весёлые дразнилки
Вот тебя назвали Олей,
А могли назвать и Полей!
**
Позову с собой Алину
Собирать в саду малину!
**
Вокруг доброй, милой Насти
Кипят бешеные страсти!
**
Назвалась ты мне Кариной,
Оказалась же Ириной!
**
Будет наша Катерина,
Знаменитая, как Рина! (актриса Рина Зелёная).
**
Лена станет стюардессой
И увидит всю Одессу!
**
Визу выдаст Палестина,
Когда вырастет Кристина!
**
Благородна Ксения
Как мадам «Есения»!
**
«Анна – грозная царица!» -
Тихо молвит половица!
**
Торжествует друг Евгений!
Всеми признанный наш гений!
**
Позабыл мой друг Альберт
Дома красочный мольберт!
**
У меня здесь – друг Антон,
А в деревне друг – Платон!
**
На Никите шляпа «Рузик»
Не укусит его Тузик!
**
А наш Вова Соколов
Проживёт жизнь без долгов!
**
Дорогой мой Селифан,
Купи жинке сарафан!
**
Не сердись ты, Селифан!
Будешь синь, как баклажан!
**
Наш соседский Прошка
Совсем ещё крошка!
**
Бородатый дед Егор,
Крючковат ты как багор!
**
Милый дедушка Иван,
Опорожни-ка диван!
**
Перепахал наш огород
Подслеповатый старый крот!
**
Вот жадюга Опанас!
Снова всё себе припас!
**
Коля, Коля, Николай,
Не собака – ты! Не лай!
**
После смены тётя Люда
Съест пуд каши без труда!
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Здесь можно оставить отзыв о конкурсной работе участника: