Некоторые свои работы я давала прочитать не только друзьям, но и взрослым, чьи объективные суждения помогали мне в совершенствовании текстов. А писать, чувствуя большую поддержку, легче и интереснее.
Последний день
Всегда интересно, что бы мы делали в последний день?
Ответ предельно прост – просто жили бы…
- Может, три…
Она уже не слушала доктора, который что-то говорил. Конечно, она давно знала про свой недуг, знала, что когда-нибудь ей скажут что-нибудь подобное, но подготовиться к моменту вынесения приговора было невозможно.
Была истерика, сотрясающая все тело. Она еле сдерживала рыдания. Мама хлопала по плечу. Вопли и крики непослушного и шумного младшего брата казались ей самыми родными и любимыми. Она уткнулась в подушку и заплакала еще сильнее. Никто ее не оставил в одиночестве, как это бывает всякий раз, когда человек ревет… Нет, никто не ушел, все самые близкие люди были рядом.
Доктор ушел к другим больным. Рыдания потихоньку затихали, а в мертвой тишине наручные часы продолжали отсчитывать ненавистные секунды, бег которых так хотелось остановить, но… Землю не заставить крутиться в обратную сторону.
На город спустилась ночь, зажглись фонари на улице, и яркий белый свет больничных ламп осветил тошнотворно-зеленые стены палаты. Мама плакала больше всех. У окна еле сдерживал рыдания отец, и его красное лицо отражалось от черного стекла. Брат, ничего не понимая в свои два года, давно спал на соседней кровати.
Только к двум часам ночи, когда все более или менее успокоились, мама подсела к дочери, крепко обняла, но обе пуще прежнего разревелись. А что еще можно было делать? Так и уснули все в одной палате, проспали всего пять или шесть часов – потом еще выспятся – и уже без слез начали говорить. Не было никакой определенной темы разговора. Просто говорили обо всем сразу, чтобы успеть обо всем наговориться. Настроения не было. Вообще ничего не хотелось в самый последний день… А главное, она даже не чувствовала себя больной, ничего не болело. Казалось, что она даже сможет бежать кросс по городу. Но стоило ей только встать, голова начинала ужасно кружиться… Хм, все-таки больна.
И тут неожиданная идея пришла ей в голову. Появилось желание провести самый лучший день в жизни. Знаете, эти подростки такие непостоянные, каждую секунду им надо что-то менять. Возможно, идея не из самых лучших, но именно идея. Какое-то озарение в голову пришло…
Девушка встала с кровати, мама помогла одеть что-то неформальное. Ей было совершенно все равно, что сейчас только середина учебного года и надо ходить в форме. Кто соблюдает формальности в свой последний день? Остановить ее было невозможно, ничего другого, как просто довезти до школы дочь, не оставалось. Все равно, как она проведет этот день – главное, чтобы весело и насыщенно… Но, как ни странно, у родителей только и были мысли, что о последнем дне, и ничего радостного даже в голову не приходило. Естественно, они опоздали. Так вышло, что именно на математику – урок классного руководителя. Учительница была не довольна, что девушка опоздала на два урока, но как-то она не обратила на это внимание. Даже безоговорочно дала свой дневник для замечания за опоздание и за неформенный вид, заодно и за несделанную домашнюю работу…
Жизнерадостная и веселая улыбка была на ее лице, а в душе царил один траур. Никто из одноклассников не понял, чего это она так веселится в понедельник, но смотреть просто так на это счастливое выражение лица никому не удавалось – все тоже улыбались.
Она села на свое привычное место на первой парте в третьем от окна ряду, ближе к стене. Единственное, что слышал и видел за урок учитель, – взметающуюся руку и правильные ответы. Она ушла с тремя пятерками. Как всегда, забрала журнал – его успели забыть уже три раза за ее отсутствие – и пошла на следующий урок.
Она не любила штаны, она не любила просторные грубые «мужские» футболки с бессмысленными рисунками, она не любила балетки и сандалии – вылетала из них. Но именно сегодня она пришла во всем этом, что не могло не привлечь внимание подружек…
И вся она какая-то веселая была, несмотря на то, что за окном была сырая и противная зима с затянутым тучами небом. Всех это серое освещение угнетало и подавляло, только она все время улыбалась, шутила и очень много разговаривала…
На уроках ее несло, как в потоке. Сама не зная, откуда она все это знает, девушка отвечала без ошибок и быстро – слишком многое хотелось сказать, слишком многое хотелось сделать… Учителям ничего не оставалось делать, как ставить больше, чем одну пятерку.
Но на географии – последнем уроке – ее занесло. Учительница сама по себе была не злая, но стерпеть независимого вида и поведения не смогла и решила испортить девушке настроение – написать замечание. Она лишь весело взглянула на географичку и с улыбкой подала дневник…
По идее должен был быть классный час – понедельник как-никак. Но она не пошла на свой второй этаж, а направилась прямиком этажом выше. Пара подружек – лучших – пошли за ней, так и не получив никакого ответа на вопрос, куда она направлялась. Да и вообще, им казалось странным поведение подруги…
Выйдя на четвертый этаж, завернув направо, поднявшись по наклонной горке, она пошла куда-то вглубь корпуса. Либо в «А», либо в «Б», либо в «Д», подумали подружки, ни на шаг не отставая.
В коридоре было многолюдно: кто-то просто отдыхал после занятий, кто-то ждал своих уроков. Посреди этого улья громко ссорились двое. Явно были «семейные разборки», в которые до мельчайших подробностей были посвящены все находящиеся тут. Она подошла к ним. Подруги замерли, так и не поняв и не решившись спросить, зачем все это…
Она обошла парня, который уже не первый год ей нравился, встала спиной к его девушке, которая от возмущения даже ничего не сказала, лишь чуть отступила. Она посмотрела в его нахальные, надменные, красивые глаза. В них читался один простой вопрос – чего надо?! Она встала на цыпочки и коснулась губами его губ. Это было так мимолетно, но все успели заметить, замереть и раскрыть рот. Его девушка в одно мгновение побагровела, но не нашла, что сказать . Она, сама себе улыбнувшись, пошла дальше, будто ничего и не было… За ее спиной было слышно одну лишь тишину. Может, всем она и показалась спокойной и невозмутимой, ведь никто не видел, как она потом светясь от радости в сопровождении звонка проехалась по перилам, громко стукнула дверью, и радостно вприпрыжку поскакала в класс… Ой, ей и сейчас влетит, но это уже не имело никакого значения – она сделала, что всегда хотела.
***
А он так ничего и не понял. Совершенно ничегошеньки, хоть и учился лучше всех в своем классе. Значит, не так уж и всевластны точные науки... Девушка, которая ему уже до чертиков надоела, – зачем она ему, когда у него каждую неделю новая?! – не долго злилась. Она даже не успела ничего сказать, потому что прозвенел звонок, и все разбежались по кабинетам.
Все пролетело, словно бабочка перед носом – так же легко и быстро.
Он видел ее на прогулке. Как маленькая обезьяна, она облазила все турники, все трибуны и пробежала три круга вокруг всей школы в очень быстром темпе, с которым обычно не бегут такие расстояния, даже не запыхавшись. Ему не игралось даже в футбол, взгляд был прикован к ней, а она даже ни разу не взглянула в его сторону...
Как обычно, она ушла в четыре. И откуда он знает такие подробности? Вроде никогда она ему не была интересна... Прошел день, прошли выходные, а те мимолетные секунды все теребили душу, не давая покоя и сна. Ему хотелось подойти, спросить, что это было, но каждый раз его гордость и самолюбие дергало обратно за руку... И так все по кругу, все дни, все выходные...
Но в понедельник ее не было, во вторник тоже. Ее класс – зачем он за ними наблюдал?! – казался печальным, грустным, даже вечно неугомонные мальчишки не носились... Хотелось подойти к ним, спросить, где она, но... Они были все лишь какими-то детьми в его глазах. Он просил одноклассницу, которая была в хороших отношениях с ее подругами, узнать, где она, но они сами ничего не знали. Просто не пришла. В среду он ее уже не ждал, хотя легкая надежда была. Ее класс вообще превратился в какую-то густую, мрачную и темню субстанцию... На завтраке все на них смотрели с некоторой опаской.
Но потом и они исчезли –никого не было на обеде, даже воспитателя или классного руководителя... Все так бесследно исчезли, оставив его мучиться своими мыслями...
В четверг никого не было – ни ее, ни ее класса. Это уже заинтриговало всю параллель, всем уже было любопытно, куда же мог пропасть целый класс. Никто не отвечал на звонки, сколько бы друзья не звонили... А в пятницу класс появился в школе.
Может, он давно готовился, может, это только что пришло ему в голову, но план был готов. На уроке он сидел, как на иголках, планировал уйти за две минуты до звонка, но терпение не позволило, и отпросился в туалет за пять минут до конца урока. Подхватив сумку, перепрыгивая через ступеньку, он спустился на второй этаж, и замер перед кабинетом... Перед ее кабинетом. Там стояла тишина, казалось, он пуст. Колебаться ему пришлось не долго – прозвенел звонок. Так ни одного звука и не раздалось изнутри. Он вежливо, может, немного нетерпеливо постучал и открыл дверь. Все были на месте: ученики, классный руководитель и воспитатель. Только ее не было – место на первой парте пустовало.
Все были в каком-то траурном состоянии. Даже одежда была черная. И тишина. Она так и не нарушилась с его приходом.
- А где ******? – с комком в горле спросил он. Где-то там, далеко, на задворках сознания он уже все понял. Одна из ее близких подруг бросила взгляд в его сторону и со слезами в голосе сказала:
- Ты не знал? Она умерла...
Была истерика, сотрясающая все тело. Она еле сдерживала рыдания. Мама хлопала по плечу. Вопли и крики непослушного и шумного младшего брата казались ей самыми родными и любимыми. Она уткнулась в подушку и заплакала еще сильнее. Никто ее не оставил в одиночестве, как это бывает всякий раз, когда человек ревет… Нет, никто не ушел, все самые близкие люди были рядом.
Доктор ушел к другим больным. Рыдания потихоньку затихали, а в мертвой тишине наручные часы продолжали отсчитывать ненавистные секунды, бег которых так хотелось остановить, но… Землю не заставить крутиться в обратную сторону.
На город спустилась ночь, зажглись фонари на улице, и яркий белый свет больничных ламп осветил тошнотворно-зеленые стены палаты. Мама плакала больше всех. У окна еле сдерживал рыдания отец, и его красное лицо отражалось от черного стекла. Брат, ничего не понимая в свои два года, давно спал на соседней кровати.
Только к двум часам ночи, когда все более или менее успокоились, мама подсела к дочери, крепко обняла, но обе пуще прежнего разревелись. А что еще можно было делать? Так и уснули все в одной палате, проспали всего пять или шесть часов – потом еще выспятся – и уже без слез начали говорить. Не было никакой определенной темы разговора. Просто говорили обо всем сразу, чтобы успеть обо всем наговориться. Настроения не было. Вообще ничего не хотелось в самый последний день… А главное, она даже не чувствовала себя больной, ничего не болело. Казалось, что она даже сможет бежать кросс по городу. Но стоило ей только встать, голова начинала ужасно кружиться… Хм, все-таки больна.
И тут неожиданная идея пришла ей в голову. Появилось желание провести самый лучший день в жизни. Знаете, эти подростки такие непостоянные, каждую секунду им надо что-то менять. Возможно, идея не из самых лучших, но именно идея. Какое-то озарение в голову пришло…
Девушка встала с кровати, мама помогла одеть что-то неформальное. Ей было совершенно все равно, что сейчас только середина учебного года и надо ходить в форме. Кто соблюдает формальности в свой последний день? Остановить ее было невозможно, ничего другого, как просто довезти до школы дочь, не оставалось. Все равно, как она проведет этот день – главное, чтобы весело и насыщенно… Но, как ни странно, у родителей только и были мысли, что о последнем дне, и ничего радостного даже в голову не приходило. Естественно, они опоздали. Так вышло, что именно на математику – урок классного руководителя. Учительница была не довольна, что девушка опоздала на два урока, но как-то она не обратила на это внимание. Даже безоговорочно дала свой дневник для замечания за опоздание и за неформенный вид, заодно и за несделанную домашнюю работу…
Жизнерадостная и веселая улыбка была на ее лице, а в душе царил один траур. Никто из одноклассников не понял, чего это она так веселится в понедельник, но смотреть просто так на это счастливое выражение лица никому не удавалось – все тоже улыбались.
Она села на свое привычное место на первой парте в третьем от окна ряду, ближе к стене. Единственное, что слышал и видел за урок учитель, – взметающуюся руку и правильные ответы. Она ушла с тремя пятерками. Как всегда, забрала журнал – его успели забыть уже три раза за ее отсутствие – и пошла на следующий урок.
Она не любила штаны, она не любила просторные грубые «мужские» футболки с бессмысленными рисунками, она не любила балетки и сандалии – вылетала из них. Но именно сегодня она пришла во всем этом, что не могло не привлечь внимание подружек…
И вся она какая-то веселая была, несмотря на то, что за окном была сырая и противная зима с затянутым тучами небом. Всех это серое освещение угнетало и подавляло, только она все время улыбалась, шутила и очень много разговаривала…
На уроках ее несло, как в потоке. Сама не зная, откуда она все это знает, девушка отвечала без ошибок и быстро – слишком многое хотелось сказать, слишком многое хотелось сделать… Учителям ничего не оставалось делать, как ставить больше, чем одну пятерку.
Но на географии – последнем уроке – ее занесло. Учительница сама по себе была не злая, но стерпеть независимого вида и поведения не смогла и решила испортить девушке настроение – написать замечание. Она лишь весело взглянула на географичку и с улыбкой подала дневник…
По идее должен был быть классный час – понедельник как-никак. Но она не пошла на свой второй этаж, а направилась прямиком этажом выше. Пара подружек – лучших – пошли за ней, так и не получив никакого ответа на вопрос, куда она направлялась. Да и вообще, им казалось странным поведение подруги…
Выйдя на четвертый этаж, завернув направо, поднявшись по наклонной горке, она пошла куда-то вглубь корпуса. Либо в «А», либо в «Б», либо в «Д», подумали подружки, ни на шаг не отставая.
В коридоре было многолюдно: кто-то просто отдыхал после занятий, кто-то ждал своих уроков. Посреди этого улья громко ссорились двое. Явно были «семейные разборки», в которые до мельчайших подробностей были посвящены все находящиеся тут. Она подошла к ним. Подруги замерли, так и не поняв и не решившись спросить, зачем все это…
Она обошла парня, который уже не первый год ей нравился, встала спиной к его девушке, которая от возмущения даже ничего не сказала, лишь чуть отступила. Она посмотрела в его нахальные, надменные, красивые глаза. В них читался один простой вопрос – чего надо?! Она встала на цыпочки и коснулась губами его губ. Это было так мимолетно, но все успели заметить, замереть и раскрыть рот. Его девушка в одно мгновение побагровела, но не нашла, что сказать . Она, сама себе улыбнувшись, пошла дальше, будто ничего и не было… За ее спиной было слышно одну лишь тишину. Может, всем она и показалась спокойной и невозмутимой, ведь никто не видел, как она потом светясь от радости в сопровождении звонка проехалась по перилам, громко стукнула дверью, и радостно вприпрыжку поскакала в класс… Ой, ей и сейчас влетит, но это уже не имело никакого значения – она сделала, что всегда хотела.
***
А он так ничего и не понял. Совершенно ничегошеньки, хоть и учился лучше всех в своем классе. Значит, не так уж и всевластны точные науки... Девушка, которая ему уже до чертиков надоела, – зачем она ему, когда у него каждую неделю новая?! – не долго злилась. Она даже не успела ничего сказать, потому что прозвенел звонок, и все разбежались по кабинетам.
Все пролетело, словно бабочка перед носом – так же легко и быстро.
Он видел ее на прогулке. Как маленькая обезьяна, она облазила все турники, все трибуны и пробежала три круга вокруг всей школы в очень быстром темпе, с которым обычно не бегут такие расстояния, даже не запыхавшись. Ему не игралось даже в футбол, взгляд был прикован к ней, а она даже ни разу не взглянула в его сторону...
Как обычно, она ушла в четыре. И откуда он знает такие подробности? Вроде никогда она ему не была интересна... Прошел день, прошли выходные, а те мимолетные секунды все теребили душу, не давая покоя и сна. Ему хотелось подойти, спросить, что это было, но каждый раз его гордость и самолюбие дергало обратно за руку... И так все по кругу, все дни, все выходные...
Но в понедельник ее не было, во вторник тоже. Ее класс – зачем он за ними наблюдал?! – казался печальным, грустным, даже вечно неугомонные мальчишки не носились... Хотелось подойти к ним, спросить, где она, но... Они были все лишь какими-то детьми в его глазах. Он просил одноклассницу, которая была в хороших отношениях с ее подругами, узнать, где она, но они сами ничего не знали. Просто не пришла. В среду он ее уже не ждал, хотя легкая надежда была. Ее класс вообще превратился в какую-то густую, мрачную и темню субстанцию... На завтраке все на них смотрели с некоторой опаской.
Но потом и они исчезли –никого не было на обеде, даже воспитателя или классного руководителя... Все так бесследно исчезли, оставив его мучиться своими мыслями...
В четверг никого не было – ни ее, ни ее класса. Это уже заинтриговало всю параллель, всем уже было любопытно, куда же мог пропасть целый класс. Никто не отвечал на звонки, сколько бы друзья не звонили... А в пятницу класс появился в школе.
Может, он давно готовился, может, это только что пришло ему в голову, но план был готов. На уроке он сидел, как на иголках, планировал уйти за две минуты до звонка, но терпение не позволило, и отпросился в туалет за пять минут до конца урока. Подхватив сумку, перепрыгивая через ступеньку, он спустился на второй этаж, и замер перед кабинетом... Перед ее кабинетом. Там стояла тишина, казалось, он пуст. Колебаться ему пришлось не долго – прозвенел звонок. Так ни одного звука и не раздалось изнутри. Он вежливо, может, немного нетерпеливо постучал и открыл дверь. Все были на месте: ученики, классный руководитель и воспитатель. Только ее не было – место на первой парте пустовало.
Все были в каком-то траурном состоянии. Даже одежда была черная. И тишина. Она так и не нарушилась с его приходом.
- А где ******? – с комком в горле спросил он. Где-то там, далеко, на задворках сознания он уже все понял. Одна из ее близких подруг бросила взгляд в его сторону и со слезами в голосе сказала:
- Ты не знал? Она умерла...
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Здесь можно оставить отзыв о конкурсной работе участника: